РЕКРУТСКАЯ ОБРЯДНОСТЬ ЧУВАШЕЙ

1 апреля начался весенний призыв в ряды российской армии. Проблем со службой в армии у молодых людей быть не должно – служить недолго, всего год, условия для службы вполне комфортные. А вот как это было в старину в чувашских деревнях? Два раза в год (весной и осенью) по всем деревням слышались грустные рекрутские песни, поскольку у рекрута тяжелая судьба. Раньше молодых парней забирали в армию на 25 лет. Если в семье было несколько сыновей, тогда в рекруты забирали старших братьев, если юноша был сиротой, то он оставался дома. Но богатые не хотели своих сыновей отпускать в армию, поэтому они, заплатив старосте деревни, «имена стирали». И вместо их сыновей отправляли осиротевших юношей. В начале ХХ века юношей забирали на 3 года. Проводы в рекруты по своей продолжительности могли растянуться до нескольких недель.

Узнав о том, что сын должен идти в рекруты (ят тохни), родители начинали готовить угощение, пиво. До проводов рекрут вместе с друзьями (их называли салтак ачисем) ходили звать родственников. Они собирались в группу по шесть-семь человек. До ухода к родственникам родители рекрута его друзей сажали за стол и угощали. А как они выходи из-за стола, мама рекруту завязывала полотенце из холста (пир алшӑлли). Призывник и его друзьями ездили на лошадиных упряжках в соседние деревни. Один из друзей держал упряжку, другой играл на гармошке. Все они пели грустные рекрутские песни. На телеге рекрут ехал стоя, а друзья сидели, поддерживая его от падения. Лошадей украшали платками, подаренными девушками. А у рекрута был платок от любимой. На его платке с одной стороны была вышита звезда, а с другой стороны – его имя. Во время созыва родственников рекрут размахивал этим платком в разные сторону в такт рекрутской песне.

Родственники их ждали с открытыми дверями. Около каждого порога молодежь, обнявшись за плечи, пела и плясала один круг:

Шур чӑланти, ай, шур часси,

Çапас вӑхӑт, ай, çитрĕ поль.

Ай тӑвансем, ай, ял-йышсем,

Кайма вӑхӑт, ай, çитрĕ поль.

Не разрывая круг, они заходили в дом. Хозяин на стол выкладывал шӑрттан, яйца, ватрушку из картошки (улма икерчи) и пиво, только после угощения наливал рюмку пива, водки. Затем хозяин благословлял рекрута, завязывал ему полотенце или надевал новую рубашку, или дарил кĕпепӳлĕх (длинную ткань из холста). Родственники со стороны отца повязывали полотенце через одно плечо, со стороны матери – через другое. Получается, что полотенце перекидывались через оба плеча крест-накрест, а концы завязывались у пояса. После гостеприимства молодежь, обнявшись за плечи, пела песни и плясала по середине дома:

Сӑпаççипах куккукне

Çич çăмарта тонăшăн.

Сӑпаççипах тӑвансене

Пире ырӑ соннӑшӑн.

Таким же образом, не оборачиваясь, они выходили из околицы и ходили по деревне. Если они проходили мимо дома девушки рекрута, то друзья специально пели:

Эх, савни, оç-ха чӳречӳне

Чечек парса хӑварам.

Чечек илсе юлмасан

Пĕрре тытса чоптӑвам.

Девушки не ходили с парнями, они прятались в сторонке и плакали.

В день отправки на службу все родственники, односельчане, соседи, друзья собирались в доме призывника. Родственники приносили с собой различные угощения. Здесь устраивали большой пир. Всех гостей угощали, на столе были пшеничная каша, яйца вкрутую, пиво… Призывнику дарили подарки с различными пожеланиями. Вечером призывник вместе со своими друзьями шли вокруг деревни, это означало прощание с деревней. Всю ночь молодежь пела и плясала во дворе. В этот день приходила девушка рекрута, она перед всеми дарила платок со словами: «Ҫак сӑмса тутрипе каялла килмелле полтӑр». Так она выражала согласие дождаться любимого. Рекрут платок забирал с собой. (Если девушка его верно ждала, то после возвращения службы рекрут показывал суженой её платочек. Это говорило о том, что вскоре парень на ней женится.)

После полуночи близкие гости расходились, оставались только дальние родственники. В эту ночь в доме рекрута никто не спал. С утра в доме снова собирались все гости. За стол сажали молодежь, угощали горячим. Затем потчевали всех родственников. Им всем предлагали «сывпулашу корки». После этого мама на стол клала непочатый хлеб. Призывник резал кусок хлеба. Его мазали пшенной кашей и клали к образам, это означало, что Бог будет оберегать рекрута. Считали, что если горбуша хлеба засохнет, то сын вернется благополучно, если хлеб заплесневеет, то это не к добру.

Затем родители благословляли сына добрыми пожеланиями: «Лайӑх кайса, чипер поҫпа таврӑнса килмелле полтӑр. Ҫак кил-ҫорта сан килсе порӑнмалла полтӑр»; «Салтака кайсассӑн та килти пекех пол. Хӑвӑн ятна ан яр, тивӗҫлӗ тытса пыр. Каялла тӗрӗс-тӗкел таврӑнмалла полтӑр». После благословения все подарки рекрут отдавал маме. Первое завязанное полотенце вешали около образа. Перед уходом рекрут в доме зажигал свечу, и пока она не потушиться, не уходил. Затем, взявшись за плечи, призывник и его друзья выходили из дома с песней:

Вӗҫ, вӗҫ тотӑр, ай, вӗҫ тотӑр

Юлашки хот, ай, веҫен поль

Пӑх, пӑх савни, ай, пӑх савни

Юлашки хот, ай, пӑхан поль.

Родители оставались за столом, во избежание несчастья родителям запрещалось провожать рекрута. Выйдя из дома, все смотрели на лошадь. Если лошадь со двора трогалась с правой ноги, это считалось добрым знаком, а если левой – не к добру. Проводить рекрута шли и соседи. Дойдя до околицы деревни, призывнику давали стакан, наполненной водкой (пивом), его задача - выпить, затем бросить так, чтоб стакан разбился. Если стакан разобьется, то к хорошему. После этого рекрут не должен был оборачиваться и смотреть назад в сторону деревни. Вместе с друзьями он уезжал на станцию. Дойдя до нужного места, рекрут прощался с друзьями, свое полотенце снимал и отдавал тому, кто должен после него пойти в армию. Друзья отдавали котомку, собранную его мамой, и потом уезжали к нему домой. После ухода солдата запрещалось мыть полы в течение трех дней.

Анна Ижетникова