Николай ГРИГОРЬЕВ: У чувашей не принято хвалить
Народного артиста России и Чувашии Николая Григорьева называют Ромео чувашской сцены. В Чувашском государственном академическом театре имени К.В. Иванова Николай Данилович выходил на сцену с 1961 года, сразу после окончания ГИТИСа, и не покидал его вплоть до 2002 года. За это время он сыграл сотни ролей и оставил большую сцену без сожаления. Сейчас увлечен педагогикой. Уже двенадцать лет преподает актерское мастерство и заведует кафедрой в Чувашском государственном институте культуры и искусств. А совсем недавно отпраздновал свое 75-летие.
…Как и у многих деревенских парней послевоенного времени, у Николая Даниловича не было каких-то грандиозных планов относительно будущей профессии. А точнее, их не было вообще. Кто-то предложил стать ветеринаром, вот и поехали они вместе с товарищами поступать в Казань. Николаю не хватило одного балла, и его не приняли. Впрочем, как и всех остальных. В итоге устроился в Чебоксарах на стройку разнорабочим. Тут-то и приключилась с ним удивительная история.
– Мы разгружали баржу на Волге, – рассказал Николай Данилович. – С нами работал один мужик, бывший артист ТЮЗа. Он у меня и спрашивает, знаю ли я, что сейчас идет набор молодых людей в московский театральный институт. Я ответил, что не знаю, да и не надо мне это. А мы тогда ходили обедать в Дом колхозника рядом с театром, и этот мужик затащил меня в театр и говорит: «Вот какого парня я вам привел, вот каких брать надо!» А люди из приемной комиссии подхватили: мол, завтра как раз третий тур, и парней не хватает, давай пиши заявление. Я не хотел, но знакомый заставил меня. Нужно было прийти на следующее утро на экзамен, прочитать рассказ, стихи, сплясать, спеть. Я опять говорю, что и плясать не умею…
Всю ночь готовился Николай Григорьев к экзамену, читал, вспоминал произведения из школьной программы, учил.
– Уж и не помню, что я там выучил. Все прошло, как во сне. Пришел, что-то прочитал, сплясал, спел. Меня поблагодарили, и я пошел ждать результатов. Смеялся сам над собой: зачем вообще пришел? А когда в списке поступивших прозвучало мое имя, думал, что это какой-то другой Григорьев. Но стали подходить актеры, поздравлять. И тут я понял, что действительно поступил. Оказывается, и такое бывает!
Как только Николаю Даниловичу сообщили, что будет учиться в ГИТИСе, он поспешил домой. Сорок километров от Чебоксар до родной деревни Синьялы Цивильского района преодолел пешком. Ощущения времени не было, такая была радость!
– Я пришел, родителям сразу начал рассказывать, что да как, поступил, мол, в институт, в Москву. Но как только объявил, что институт театральный, возникла пауза, мама махнула рукой, ничего не сказала и ушла. Конечно, для деревенских актер – это не специальность. Ладно еще, ветеринар, слесарь, вот это да. Отец тоже ничего не сказал.
Конечно, со временем родители с выбором сына смирились, стали гордиться. Ведь все-таки он учился в Москве, получал высшее театральное образование. Но, по словам Николая Даниловича, мама его никогда не хвалила. Это в порядке вещей у чувашей – не принято расхваливать. Даже после спектакля с участием сына ничего не сказала. Поделилась впечатлениями только со снохой Ниной, что ей очень понравилось, особенно роль Николая.
А того удивительного человека, который так кардинально поменял жизнь простого деревенского паренька, Николай Данилович больше не видел. До сих пор жалеет и ругает себя, что не запомнил даже его имени, фамилии.
После необычного поступления будущий актер попал в новую сказку. Это была Москва.
– Нас было двадцать два человека, все деревенские. Не знали, как разговаривать, как общаться, как вести себя на улице. Попали словно на другую планету. Для нас вообще все было новое, некоторые впервые видели паровоз, другие – пианино. Ведь у нас в деревне даже радио не было дома. Зато мне повезло с языком. У нас в школе была очень хорошая учительница по русскому языку и литературе, Маргарита Ивановна. Она с душой преподносила нам каждую тему, и мы именно изучали, а не просто проходили. А еще был у меня одноклассник Анатолий Крылов. Вот он всегда много читал, а потом спрашивал у меня, знаю ли я этого автора, читал ли такое-то произведение. Все время он меня «колол» своими знаниями. Конечно, делал это не специально. Ему просто хотелось поделиться впечатлениями, а мы не могли его поддержать. В итоге мне от этого стало стыдно. И я начал заглядывать в библиотеки, спрашивал у Толи, что он читает, советовался. Это мне помогло и при поступлении.
В Москве, будучи уже студентом, Николай Данилович встретил свою спутницу жизни. Не москвичку, а землячку из Чувашии. С Ниной Дорохиной (а потом – Ниной Григорьевой) они были однокурсниками, но она приехала только на второй семестр. Ведь как обычно и бывает, после первой сессии пару человек отчислились. Как сказал Николай Григорьев, первое впечатление было среднее. Всем курсом встречали новоприбывших в фойе. Нина стояла такая невзрачная, невысокая, была одета в какую-то фуфайку.
– Я про себя еще подумал: как, для чего и зачем вообще взяли ее, наверняка ошиблись, – поделился Николай Данилович. – Но никому ничего не сказал. А через год-два бутон расцвел, появился цветок. И все поняли, что ошибки не было. Потом у нас с ней все потихоньку началось… В 1961 году в дипломном спектакле «Ромео и Джульетта» нам дали главные роли – это сблизило нас окончательно. Наверное, и без этого у нас все состоялось бы, но роли ускорили этот процесс. Месяца три работали вместе, еще ближе познакомились и поняли, что друг без друга нельзя.
Фото Никиты ПАВЛОВА.
Алена КАЗАНЦЕВА. Газета "Советская Чувашия". 2014. 22 мая.