Специальный корреспондент "ТВ Центра" Пётр Вершинин и режиссёр Валерий Конин рассказали в интервью редактору Анне Кирпичёвой о Чукотке, "кузькиной матери" и жизни на другой планете.
Пётр Вершинин: Мне показалось, что Чукотка – это другая планета, реально. Представь, ты в Москве привыкла жить, и тут есть хорошие дороги, машины, другие, кажущиеся банальными удобства, интернет, в конце концов. А в месте, где мы жили, первый наш вопрос был: "Скажите, пожалуйста, пароль от Wi-Fi", а нам говорят: "У нас нет Wi-Fi".
Валерий Конин: Город Анадырь – небольшой. А соседний посёлок Угольные Копи, где мы прожили несколько дней – ещё меньше. На третий день пребывания мы почувствовали, что каждый пятый человек с нами на улице здоровается. На пятый день – каждый третий. На седьмой день мы, кажется, уже породнились со всеми. Без преувеличения! И мы уже соседей узнавали.
Пётр Вершинин: Одно из основных впечатлений для меня – это местная философия "дороги". Ты туда приезжаешь, сходишь с трапа самолёта, и всё – поле, маленькие какие-то населённые пункты, но нет дорог. Ни автомобильных, не железных – никаких!
Нет, например, внутри города Анадырь или крупных посёлков всё есть, но они заканчиваются, если ты отъезжаешь от населённого пункта на 300 метров! В лучшем случае – грунтовка, а в худшем – это лишь "направление" – болото, а потом тундра.
У нас одна из съёмок была, мы должны были снимать северных оленей, и чтобы их снять, надо было из, грубо говоря, столицы – Анадыря – переехать в другой населённый пункт. По нашим меркам, меркам материка, это как за угол завернуть – 300 километров, в машину прыгнул и поехал, не проблема. А там эти 300 километров преодолеть можно только на самолёте. А на вопрос, можем ли мы проехать морем, нам сказали: "Нет, ребят, мы морем не пойдём, перевернёмся, погибнем. Только на самолёте". Пришли в аэропорт, ждали наш рейс, и каждый час тебе говорят, что рейс перенесён из-за погодных условий аэропорта, куда мы должны прилететь. И через два, и через три то же самое: "Рейс перенесён". Мы просидели в аэропорту целый день, и мы никуда не улетели. А люди, которые там были, говорят, что ничего удивительного в этом нет. Пассажиры сидят, бывает, по нескольку недель в аэропорту и ждут, когда смогут улететь.
Валерий Конин: Очень многие летят в больницу, потому что в некоторых поселках нет не только каких-то хирургических услуг, но даже стоматологов, и они вынуждены лететь в Анадырь или другие близлежащие города. Например, один человек некоторое время назад улетел в Анадырь, чтобы ему там сделали операцию. Его прооперировали и отправили обратно домой. А он не может до этого дома долететь! И сидит весь день в аэропорту с этими швами. Он нам так и говорил: "Вот я здесь стою и боюсь, как бы швы не разошлись".
Пётр Вершинин: Когда тебе в Москве такое говорят, ты думаешь: "Да ладно, это ерунда, такого не бывает". А оказывается, бывает. Мы улетели через четыре дня. И это был ещё хороший расклад. Самолёт-то маленький, похожий на наш Ан-2, внутри могут сесть только 10 человек. Такая маленькая маршрутка, только с крыльями.
В общем, прилетели мы в село Амгуэма, такое маленькое село, там живёт около 500 человек. Почти все занимаются оленеводством. Оно ничем не отличается от любой нашей деревни на вид, только в тундре. Люди местные пожилые отказываются жить в нормальных, с нашей точки зрения, домах. Они строят себе яранги (яранга – традиционное переносное жилище у некоторых северных народов). То есть у них есть и обычные квартиры в посёлке, но живут старики именно в ярангах. Как так – загадка. А ведь в квартирах есть и телевизоры, и телефоны, и кто помладше, привыкают к цивилизации, к соцсетям и мессенджерам, а взрослым людям это тяжело.
Мы ехали 100 километров от места, где приземлился самолёт, до села и дальше, потом закончилось даже "направление" и мы пересели на вездеход, чтобы добраться до стоянки оленеводов. Ты приезжаешь – там ничего нет, это тундра. Очень сильный ветер, спрятаться негде, согреться никак нельзя. Но зато оленям хорошо: их комары не кусают, местные оленеводы были очень довольны.
Валерий Конин: Комары реально бесили нас! Невозможно даже снимать, потому что тебя кусают в пальцы, когда ты фокус наводишь, а местным как-то нормально, они привыкшие, ещё и говорят: "Ой, да это ещё мало сегодня комаров! Ветер всех на материк унёс".
Местные, абсолютно все делают запасы. Рыбой и икрой все холодильники забиты. И зимой тоже ловят рыбу в огромных количествах. По 3 метра лёд бурят. В общем, край сытный! Но лето очень короткое, оно достаточно жаркое и тёплое для них, да и для нас тоже, потому что мы все сгорели на солнце. Лицо у Вершинина очень пострадало!
Пётр Вершинин: Холодно жуть как, а ведь лето, конец июля. Я никогда не замерзал зимой здесь, в Москве, так, как замёрз там на третью-пятую секунду после того, как выходишь на улицу.
Валерий Конин: Машины там абсолютно все на невероятных колёсах и шинах, таких я вообще нигде не видел! Это у них от бездорожья, потому что иногда приходится ехать даже по реке! Мы как-то "пылили" по насыпной дороге – она была неплохая – мы едем-едем, и вдруг оказался провал в этой дороге где-то метров на 5. То есть огромная яма! И чтобы дальше проехать, машина просто берёт, съезжает вниз, и там какая-то течёт речка, причём русло всё в камнях. И он съезжает и начинает ехать по этой речке. Нас подбрасывает, подкидывает – а он так смело вперёд прёт! И говорит: "Ну а что, по-другому не проедешь".
Но самые жестокие испытания – это зимой. Потому что иногда машину заметает снегом под 2 метра! Можешь на утро встать – а твоей машины нет. Она засыпана целиком. И не дай Бог, действительно, там сломаться. Там уже всё зависит от того, как быстро ты сможешь откопаться, чтобы уехать, и чтобы тебя не занесло окончательно. Нам рассказывал молодой парень, как он ехал, забуксовал, и была сильная метель – его стало на глазах заносить. И у него была лопата – там вообще все с лопатами ездят – он выбежал и начал очень быстро откапывать, вспотел, потом заболел, конечно, но он уехал. Потому что была альтернатива там просто остаться навсегда.
Пётр Вершинин: Да, зимой очень холодно и в городе очень распространена доставка продуктов на такси. Люди в пургу, чтобы не идти в магазин, звонят в такси, и такси им привозит продукты.
Валерий Конин: В тундре очень много грибов и так жаль, что ты не можешь остановиться и собрать - съёмки! А местные собирают очень много грибов и ягод, но все эти сборы сопряжены с очень большой опасностью: там полно медведей. Огромное количество. Мы, правда, за всё время видели только одного маленького медвежонка, но нам сказали, что это просто удивительно, потому что все вокруг постоянно твердили: "Сегодня мы видели медведя, сегодня двух". И все люди, которые как-то задействованы в этой тундре по работе или на сборе ягод, все они имеют оружие, чтобы в случае чего обороняться от медведя.
Но все эти вещи – удивительные для нас, на местных не оказывают никакого впечатления. И медведи, и комары, и дороги для них и есть жизнь. Они живут – и радуются. Счастливы. Думаю, может они просто другой жизни никогда не видели, особенно молодое поколение. Вот я как-то был в Магадане, и там каждый первый на вопрос о том, какая у них мечта, отвечал: "У меня мечта – уехать отсюда, или, хотя бы, чтобы мои дети уехали". На Чукотке я не слышал такого ни разу. Мужики взрослые говорили про романтику Чукотки. Что "здесь природа", что "вот этот залив классный". Это для них он классный, а я, когда на судёнышке переплывал, думал, что если волна будет сильнее – перевернёшься. А температура воды от +3 до +7 градусов, и если ты вдруг оказался за бортом – тебя и спасти не успеют. Повсюду ощущение постоянного какого-то риска за жизнь. И это местных цепляет! Я тогда под конец командировки тоже стал думать, что, может быть, они и правы – это и есть жизнь, а мы, москвичи, возможно, просто стали слишком слабыми для неё.
Пётр Вершинин: Простые люди такими хорошими мне показались! Но из-за того, что всё дорого, не покидает мысль, что тебя где-то пытаются нагреть на деньги. Наверняка, это не так, но когда ты заходишь в магазин и говоришь: "Дайте мне сосиски", а тебе говорят: "500 рублей", ты думаешь, ну не могут же сосиски стоить 500 рублей!
Валерий Конин: Да-да. Там две категории людей: одна, которая реально зарабатывает на тебе деньги: за транспорт или какие-то услуги… Продукты просроченные тебе, как приезжему, часто пытаются продать. Там они и так стоят втридорога, а тут ещё и "просрочка". Если обнаружишь и говоришь об этом продавцу, он тебе отвечает: "А чё с ним будет-то?" Чай, конфеты и даже бутилированная вода, причём «просрочки» бывают на два года! А вторая категория: это, например, те же оленеводы, которые видели, как мы одеты и говорили: "Оооо…Это вы не для тундры, ребята", и нам сразу какие-то сапоги давали, утепляли нас, наливали чай, кормили. Люди в этом плане очень добрые и простые, искренние, они тебе всегда помогут.
Или, был случай… Там с утра если ты хлеб не купил, то хлеба у тебя нет. Мы как-то зашли в магазин уже к вечеру, потому что весь день снимали – а хлеб уже давно раскуплен. Особенно обидно потому, что у тебя в холодильнике целый килограмм икры и больше нет ничего! И продавщица видит, что мы приезжие, и говорит: "Ну ладно, я вам отдам свой батон, который отложила. У меня дома есть ещё немного". Вот чем объяснить такое отношение?
Пётр Вершинин: Мы пытались там сами готовить, а рыбы там очень много, и она там бесценная. Бесценная – в смысле не стоит ничего! Мы выходили на берег рыбаков снимать, и мы их просим: "А дайте рыбы". И они нам горбуши килограмма на два, такая рыба здоровая, кеты килограммов пять. Горбуша, конечно, очень вкусная и свежая. Представь, её поймали, ты через час приходишь, и тут же ешь. Наш режиссёр Валера Конин славится своими кулинарными способностями, и он нам всё готовил.
Валерий Конин: Красную рыбу, они говорят, надо делать сразу, потому что она очень быстро портится. Соответственно, приезжаешь, моешь её, чистишь, потрошишь. Рыба огромная, целиком она на сковородку не входит, поэтому режешь её на кусочки, такие стейки достаточно толстенькие. И прямо на сковородку! Причем местные её, оказывается, не чистят вообще, потому что говорят: "При термической обработке у красной рыбы чешуя растворяется". Но я её чистил, обрезал все плавнички. На сковородку маслица подсолнечного, специи, соль, 10 минут – и готово! Но рыба у нас, конечно же, за деликатес считалась, так как из-за графика съёмок редко получалось к рыбакам подъехать. А так всё эта икра да икра. Я серьёзно говорю!
Пётр Вершинин: Снимали Гудым – это, собственно, основное место, где мы были. Это большой, действительно большой город, даже тяжеловато его обойти пешком. Снаружи многие здания ещё сохранились. Но внутри почти ничего не осталось: для некоторых же это деньги - что найдут, распиливают на металлолом или вывозят.
Страшно нам, в принципе, не было. Но место само по себе таинственное: все эти заброшенные объекты, которые строили где-то "у чёрта на куличиках"… временами не становится не по себе.
Спускались в подземное хранилище, где обслуживали ядерные ракеты. На улице солнышко греет, а заходишь внутрь – дует ледяной ветер, и ты идёшь, как в метро: там тоже рельсы есть, только тоннели гораздо больше, и высота потолков огромная – как в школьном спортзале. Как такое могли прорубить внутри скал – непонятно. И ты идёшь, а вокруг совсем темно. И думаешь, вдруг на фонарике батарейка сядет – как же тогда отсюда выбираться?
Валерий Конин: Поражает, сколько туда вложили даже не денег, а труда человеческого. И понимание, что это сделано на краю света. Ведь когда Гудым строился, технологии ракетные только начинались. Ракета далеко не могла улететь, как сейчас, поэтому надо было ракеты поставить поближе к вероятному противнику. Я так думаю. Прошло много лет. Сейчас ракету на колёсах поставить и запустить можно из любой точки нашей страны. Поэтому эту базу в Гудыме смысла содержать дальше не оказалось. Но на тот момент, я считаю, она сделала своё дело. Может, всё, что мы сейчас имеем, благодаря Гудыму в том числе.
Пётр Вершинин: Мы видели в сети фотографии, мы же готовились к поездке, но одно дело – когда ты смотришь это в интернете в каких-то любительских блогах, потому что ни одна телегруппа туда не добиралась, а другое – когда туда попадаешь. И какая-то гордость берёт за то, что наши смогли такое построить!
Специальный репортаж "Гудым. На расстоянии удара" можно посмотреть, перейдя по ссылке . А фотографии из командировки – прямо сейчас.